19.01.2017

Развлечения

ЛИТЕРАТУРНЫЕ КОМИКСЫ

 

Настоящее дуракаваляние я позволил себе в литературных комиксах. В своё время я зачитывался историческими анекдотами Даниила Хармса про Пушкина, Льва Толстого… Я считаю его великим мастером абсурда, который мог одним рассказиком раскрыть смысл целой эпохи, оттого люблю и ценю его талант. Иногда ловлю себя на мысли, что начинаю выворачивать ситуацию наизнанку или доводить до абсурда так же, как и он. Поэтому не мог отказать себе в удовольствии потешиться над сильными мира сего и над великими. Я думаю, от этого они не станут менее величественными и могучими.

 

 

СМЕШНАЯ

Жизнь Замечательных Людей

Авторское предисловие

В своё время я зачитывался историческими анекдотами Даниила Хармса на вечеринках вместе со своими друзьями-актёрами про Пушкина, Льва Толстого, Герцена… Я считаю его великим мастером абсурда, который мог одним рассказиком раскрыть смысл целой эпохи и нисколько не стыжусь признаться, что люблю и ценю его талант. В своих маленьких анекдотах он выказал столько, сколько не смогли показать целые романы. Моя любовь к произведениям Хармса вылилась в такое вот продолжение исторических анекдотов…

И ещё: вокруг великих людей и событий всегда возникало множество легенд и мифов. Есть мифы хорошие, а есть мифы злые, которые мешают обществу жить и развиваться. Очень хочется, чтобы их количество несколько поубавилось, потому надеюсь этому поспособствовать своими комиксами.

 

МИХАИЛ ПУГОВКИН

Был такой известный киноактёр Михаил Пуговкин. Однажды он как-то подошёл на улице к неизвестному прохожему и щёлкнул его по носу, мол, здрасьте, это я Михаил Пуговкин!.. Но прохожий попался неразговорчивый, он сразу же развернулся и заехал Пуговкину в ухо ― хрясть! После этого случая Пуговкин понял, что ещё не настолько известен, чтобы щёлкать по носу кого попало, и вернулся на съёмочную площадку.

ВИЛЬЯМ ШЕКСПИР

Шекспир был очень туманной личностью, оно и понятно, потому как жил в Англии. То он скрывался под именем Френсиса Бэкона, то королём прикидывался, говорили, даже переодевался в женское платье и бросал с балкона воздушные поцелуйчики! И никто никак не мог понять, зачем он этой дурью мается! И только после его смерти историки выяснили, что Шекспир очень сильно задолжал своей жене по части алиментов, поэтому и скрывался от неё таким вот странным образом.

* * *

Шекспир всю жизнь мечтал стать королём, поэтому писал про королей, про их дворцы, про их жён, детей, про то, как они умываются, едят, даже о том, как спят и ходят в туалет. Но королям это не нравилось, они вызывали его на ковёр и говорили: «Ты, Шекспир, про нас ничего плохого не пиши, а то мы тебя сгноим!» Шекспир сразу же делал невинное лицо и отвечал: «Дык разве я плохое пишу! Да избави бог! Я пишу как есть на самом деле, и всё!» В общем, ставил королей в тупик, они начинали ругаться, бросались в него коронами, скипетрами и выталкивали вон.

Пришёл как-то после такой нахлобучки Шекспир домой, нарисовал на стене Ричарда III и давай в него шкурками от банана кидать. Но и этого ему показалось мало, взял ещё и пьесу про него написал, где выставил его полным подлецом и хамом.

АННА АХМАТОВА

Анна Ахматова писала очень красивые стихи. Обычно, если поэт пишет красивые стихи, иногда он нет-нет, да и напишет какую-нибудь гадкую рифму типа: люблю-воплю-коплю-соплю и так далее.… И все сразу же понимали, что поэт трудится, ищет, поэтому иногда ошибается. Но Анна Ахматова всегда, как назло, писала красивые стихи, и поэтому всем очень хотелось создать ей трудности, чтобы она начала ошибаться. И в окна ей камни швыряли, и сдачу в магазине нарочно не сдавали, даже на её книжках писали ругательные слова и рисовали человечков! Но от этого она только ещё лучше писала и ходила, гордо задрав большую голову, мол, вот я какая гениальная! Некоторым просто хотелось её прибить!.. Слава богу, Анна Ахматова умерла от старости, и никто греха на душу так и не взял.

ИЛЬФ И ПЕТРОВ

Всех людей давно уже волновал вопрос, Ильф и Петров родные братья или так себе. Некоторые даже подозревали, что они сиамские близнецы, которых разрезали германские врачи у себя в Берлине, мол, поэтому Ильф и Петров пишут о своей родине всякие глупые вещи, высмеивают советских людей, издеваются над русской культурой. Говорили, что именно поэтому они поменяли свои фамилии.

Некоторые писатели так и говорили: «Лучше бы уж ходили неразрезанными! Вот мы бы посмотрели, чего бы они так написали!»

* * *

Многих читателей волновал вопрос, как пишут свои книги Ильф и Петров, по очереди или одновременно. Если одновременно, то это, извините, каша получится, кто в лес, а кто по дрова ― ничего не поймёшь! Если же по очереди, то так и до драки недалеко: один, например, ночью написал, что Киса Воробьянинов дурак, а другой утром проснулся, взял и дописал, что Киса был дурак, но умный. Как тут быть?..

В общем, так бы все и гадали, если бы однажды на телепередаче Ильф и Петров не рассказали о своём секрете. Оказывается, один из них сидит за столом, а другой ходит вокруг него и диктует «бу-бу-бу-бу-бу»… А другой всё пёрышком скрипит «щик-щик-щик-щик-щик». Так вот и сочиняют: «бу-бу-бу-бу-бу» да «щик-щик-щик-щик-щик»…

НАПОЛЕОН

Ну не любил Наполеон Москву, хоть ты тресни! Идёт он, бывало, в своих белых кальсонах с перьями на голове по московскому рынку, а там шум, вонь стоит несусветная: мужики в засаленных зипунах сидят, бороды всклоченные чешут, в волосах солома торчит, бабы пьяные по телегам катаются, вопят истошно, дети под ногами бегают голенькие, чумазенькие. Чёрная икра в заплёванных вёдрах стоит, над балыком мухи летают, брага с квасом прямо по мостовой течёт! Поскользнулся Наполеон на куске сала, плюхнулся прямо в лужу из браги и решил: «Всё, подожгу этот город к чёртовой бабушке!» И ведь поджёг, каналья!..

* * *

Подойдёт, бывало, Наполеон к зеркалу, встанет в самую величественную позу, руки скрестит на груди и говорит: «Доложи, зеркало, мне всю правду, скажи, я ли самый великий император мира?» А зеркало молчит. Тогда Наполеон подбоченится и опять спросит: «Оля-ля, чёртова стекляшка! Немедленно отвечать, кто есть самый красивый и великий ― швайне шлюссе!» Он от волнения на немецкий язык переходил. А зеркало всё равно молчит. Тогда плюнет Наполеон, хлопнется на свой широкий диван и скажет: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын, опять меня обманул!» И тут же все газеты в мире Пушкина обманщиком объявляют. А Пушкин только смеётся и свои бакенбарды теребит: «Надо, ― говорит, ― на русском языке с предметами разговаривать, а не по-французски мурлыкать!»

ПУШКИН И САЛЬЕРИ

Однажды Сальери зашёл к Пушкину и попросил написать про него хвалебную оду. «Странно, – подумал Пушкин, – вот вчера заходил Моцарт с бутылкой мадеры и сам рассказал про себя глупейший анекдотец! Почему? Да потому что не любит выпячиваться и лицемерить!.. И, действительно, кто он такой этот Сальери, чтобы писать про него хвалебные оды?! Пришёл тут, понимаешь, наследил, табак рассыпал, а ему ― оды подавай. Дудки! На то я и гений, чтобы идти наперекор всем и вставлять лицемерам палки в колёса!» В общем, рассерженный Пушкин написал целую поэму, где выставил Сальери негодяем и интриганом, а Моцарта обрисовал в розовых тонах и сделал несчастной жертвой.

После этого во всём мире возненавидели Сальери, и, когда он однажды влез перед спектаклем на сцену и возопил: «Господа, послушайте!.. Господа, я не такой!..», ему закричали из партера: «Такой, такой! Знаем, знаем!» Стащили его со сцены и надавали тумаков.

А Пушкин быстренько уехал на Кавказ, чтобы не получить тумаков от Сальери. Да и Моцарт его с этой мадерой уже порядком достал!..

ЛОМОНОСОВ

Сидит как-то Ломоносов на краю дороги, а мимо Гитлер бежит:

― Чё, Ломоносов, идёшь покорять Москву? А то айда со мной!

Ломоносов только набычился, но ничего не сказал.

Потом прыгает по этой дороге Наполеон на одной ноге, как будто в «классики» играет:

― Ну, чё, ― говорит Наполеон, ― так и будешь здесь ворон считать? Москву, Москву надо покорять!

Тут Ломоносов не выдержал, да как гаркнет:

― Да что же за гады тут бегают?! Я сижу, обоз жду, понимаешь, а они ― покоряй да покоряй. Я обоз жду, понятно? А вот вам нужно, вы и покоряйте!

И обратно сел обоз свой ждать. И ведь не сказать, что неправильно сделал.

ЛЕНИН

Ленин был лысым человеком и поэтому имел большие проблемы, то есть простой народ считал, что из-за лысины Ленин очень умный. Бывает, чихнёт Ленин на улице и все тут же останавливаются: «О, ― говорят, ― если Ленин чихнул, значит, завтра жди похолодания!» А как-то раз в слякотную погоду поскользнулся Ленин прямо на Дворцовой площади и в лужу сел ― все сразу же за голову схватились: «Ну, всё, ― говорят, ― хана, видать, настала нашему правительству!»  А Ленин так ничего и не понял, пришёл домой весь мокрющий и водки выпил, чтобы не заболеть.

* * *

В детстве с Лениным никто не дружил из детей и во дворе с ним никто не играл. Все дети его стеснялись, потому что у него были усы и лысина. Однажды Ленин очень сильно обиделся, подошёл к песочнице, где играли дети, и стал туда плевать. Дети посоветовались и решили привязать Ленина к столбу. Потом забыли про него и разошлись по домам. А на улице начался дождь, а потом град. Очень крупный был град прямо-таки с бобовое семя, а то и крупнее!.. Пум-пурум-пум, пум-пурум-пум, пум-пурум-пум ― стучал он Ленину по голове. Всю ночь стучал.… После этой ночи у Ленина в голове стал постоянно звучать мотив Марсельезы «пум-пум-пурум-пум, пурум-пум, пурум-пум…»

* * *

Говорят, якобы Ленин совсем не любил красивых женщин, поэтому читал скучные брошюрки и писал длиннющие статьи. Абсолютная неправда! Просто красивые женщины просили у Ленина красивые вещи, а у него были только партийные деньги, за растрату которых его могли бы запросто расстрелять. Поэтому Ленин после свидания с красивыми женщинами совал им в руки свою брошюрку и говорил: «Прочтите, вам это будет ужасно интересно!» Но в ответ получал этой же брошюркой по лицу!.. А вот некрасивые женщины брали и читали, и даже говорили спасибо.

ЕЛЬЦИН НА КАВКАЗЕ

Решил как-то Ельцин съездить на Кавказ. «А что, ― думает, ― в Кремле скукота, одни и те же лица. А там горы, лыжи, понимаешь…» Только он подумал про это, сразу же на Кавказе оказался, главное, ― уже на горе стоит, на ногах лыжи, а в руках палки. «Вот что значит быть президентом, ― улыбнулся про себя Ельцин. ― Даже мысли тебя слушаются!» Вдохнул он полной грудью горный воздух, посмотрел на чистое небо, потом присел на корточки и как толкнётся палками ― да как полетит кубарем вниз! «Ой, что же это такое?! ― думает Ельцин, подскакивая на кочках. ― Мамочки-и-и! Больно-то как!»  Так с синяками и шишками вниз и скатился. Лежит на траве со сломанными лыжами, а к нему чабан подходит. «Почему, ― чертыхается Ельцин, ― у вас на горах снега нет?!» Чабан посмотрел на него подозрительно, покачал головой и ушёл. «Ну, всё, ― думает в сердцах Ельцин, ― я этого так не оставлю! Или на каждой горе на Кавказе снег лежать будет, или у меня прямо в Кремле горы воздвигнутся!»

Но ничего этого он сделать не успел.

ЕЛЬЦИН И КАСПИЙСКОЕ МОРЕ

Однажды Ельцин плыл по Каспийскому морю на теплоходе. «А есть ли здесь акулы?» ― спросил президент. «Ни одной», ― ответили ему. «А киты?» ― «Нет». ― «А дельфины?» ― «Нет». ― «А кашалоты?» ― «Нет». ― «А хищные мурены?» ― «Тоже ни одной». ― «Эх, до чего довели Каспийское море! ― сокрушённо выдохнул Ельцин. ― А хотя бы нефть тут есть?» ― «Да, Борис Николаевич, ― отвечают ему. ― В большом количестве!»

«Что ж, пока не будем нарушать природного баланса, ― твёрдо выговорил Ельцин. ― Вот закончится нефть, тогда и дельфинов разведём!»

Но ничего этого он сделать не успел.

ПРО НИКОГО И ПУСТЫЕ СОВЕТЫ

Как-то один из читателей  сказал мне: «Вот вы всё про великих людей пишите, но ведь это не сложно. А вот слабо написать про кого-нибудь неизвестного?» ― «Про вас что ли?» ― уточнил я. «Нет, что бы его вообще на свете не существовало». И я решил написать про Никого.

История первая и последняя

Жила-была неизвестно в какой стране, непонятно на какой планете неведомая личность без имени. Даже не личность, а пустое место. То есть её никто не видел и не знал. И я не знаю.… И сказать нечего… Пусто.… К чему это я?

В общем, плюньте на все советы и делайте то, что видите нужным!

ПАГАНИНИ

Паганини терпеть не мог мух и всяких там комаров, особенно, во время своих концертов. А то ведь подлетят к нему прямо под руку и давай летать туда-сюда «вжиг-вжиг, взижи-взижи, взу-взу, вжуэ-вжуэ» и так далее. Тут, конечно, нервы у маэстро не выдерживали ― он как обернётся! Как откроет рот, да как зубами со всей силы клац! А зрители думали, что ему просто воздуху не хватает из-за быстрого пиликанья и кричали: «Браво, маэстро!»

ГЕРБЕРТ УЭЛЛС

Уэллс был замечательным фантастом, но жутко врал. Иногда он выскакивал на улицу и кричал: «Инопланетяне! Кругом инопланетяне!» Ему говорят: «Да где же, где же, где же?» Уэллс осмотрится по сторонам, пожмёт плечами, мол, и, правда, чего это я, и вернётся в дом.

А потом стал бросаться из окон цветочными горшками и кричать: «Это не я, это люди-неведимки!» Ему говорят: «Прекратите, это вы горшок держите!» А Уэллс: «Чушь! В меня вселился другой человек, сейчас он будет материться и бить посуду ― я здесь ни при чём!»

Многие читатели такое поведение писателю прощали, но соседям почему-то казалось, что Уэллс может поджечь дом, и они несколько раз вызывали полицию. Вот в таком непонимании и взошла звезда гения!

* * *

Говорят, стать фантастом Уэллса вынудила жизнь. Отец часто посылал мальчика в лавку за сигарами и за шотландским виски, но на обратном пути английские хулиганы отбирали у мальчугана все покупки. Вдобавок они угрожали дать ему в глаз, если тот расскажет правду. В результате мальчику приходилось рассказывать отцу об инопланетянах, которые похитили деньги и придумывать людей-невидимок, напавших из-за угла. Отец, конечно, подозревал сына в пристрастии к алкоголю и никотину, поэтому нещадно порол ремнём.

Именно поротая задница Уэллса и стала главной причиной, отчего он сел за стол и записал все свои фантазии. «Просто я хотел, чтобы мне поверили», – простодушно признался Уэллс одному из журналистов.

* * *

Великий фантаст Уэллс очень любил гулять по туманному Лондону. Идёт ― и вдруг ему в тумане привидение померещится. «О, как интересно! ― воскликнет Уэллс. ― Надо об этом написать». Идёт дальше и опять в тумане что-нибудь почудится, и опять он восклицает: «Вот он мой будущий роман!»

Но однажды Уэллс налетел в тумане на извозчика и попал в больницу. После этого он ходил в тумане крадучись с вытянутыми руками и, если что-то мерещилось, всегда говорил: «Чёрта с два я про вас напишу!»

УЭЛЛС И КОНАН-ДОЙЛ

Однажды известные писатели Уэллс и Конан-Дойл прогуливались по Таймс-сквер и вели серьёзный разговор о жизни и литературе.

― Скажите, Артур, ― глубокомысленно произнёс Герберт Уэллс. ― А верите ли вы сами в то, что Лондон кишит преступниками, как описано в ваших романах? Что нас, например, в любую минуту могут ограбить и поколотить?

― Конечно, нет! ― рассмеялся Конан-Дойл. ― Это плод моей писательской фантазии, разгорячённой рюмочкой хереса. Вот вы, мистер Уэллс, разве верите в то, что на Лондон могут напасть головастики с другой планеты, как вы изобразили в своём романе?

― Конечно, нет! ― тоже засмеялся Герберт Уэллс. ― Просто когда я писал об этом, я был ужасно зол на одного кредитора. Отвратительная личность ― я представлял, как бы он напугался!..

Два великих писателя шли и хлопали друг друга по плечу, скрючиваясь от смеха и вытирая слёзы, и совсем не заметили, как попали в тёмный переулок. Вот там-то им и встретились огромные головастики с рожками и щупальцами, которые их вдобавок ограбили и поколотили.

Этот случай говорит о том, что нужно больше доверять себе.

ДОСТОЕВСКИЙ

Однажды Достоевский сидел в закусочной и наблюдал в окно. А в это время на улице какой-то дядька рубил топором дрова: размахнётся да как со всей силы по сырому кругляшу ― чмак! А кругляш, хоть ты разорвись, не рубится. Ну, дяденька ещё разок, потом и ещё разок.

«Интересно, ― думает Достоевский, ― а вот если бы в человеческой голове топор так же стопорился, написал бы я свой гениальный роман «Преступление и наказание» или нет?»

А дяденька опять от самого копчика топором с размаху как шмякнет по деревяшке ― и опять ничего!..

«Нет, ― думает Достоевский, ― если бы он так шмякал на полу старуху, явно бы уже сбежался весь дом, посмотреть, что за безобразие происходит».

А дяденька поплевал на ладонь, вытер пот со лба и опять давай по сырой деревяшке тукать. Достоевский не заметил, как стал крошить бумажную салфетку прямо в тарелку. «Нет, у этого дядьки явно что-то с руками, ― нервничал Достоевский. ― Если бы Раскольников был таким же трюфелем, то явно уже и городовой и дворник, окажись они рядом, не выдержали бы и сами зарубили старуху».

А дяденька опять размахнулся от самого копчика и врезал по кругляшу ―  чмак! ― Достоевский аж подскочил на стуле.

«Да не то, что городовой и дворник, ― лихорадочно мыслил писатель, ― я бы уже не выдержал и просто голыми руками бы придушил эту зловредную старушенцию!»

А дяденька опять размахнулся, дотянувшись топором до копчика…

Тут Достоевский не выдержал ―  и с криком бросился на улицу.

ЛЕВИТАН

Великий пейзажист Левитан обожал писать леса, поля и реки, поэтому все очень удивились, когда он углём начертил на стене формы обнажённой женщины. «Вот значит как! ― перешёптывались критики и ценители живописи. ― Это означает, что наш Левитан сделал крутой вираж в своём творчестве! Ах, какой вираж-пассаж!»

Когда Левитан, будучи на рыбалке, выстругал свистульку, все ахнули: «Не может быть! Неужели он решил вернуться к народным истокам?»

Тогда Левитан топнул ногой, плюнул на них и сказал: «Хватит! Я буду делать то, что хочу!» ― «Ну, всё, ― решили критики. ― У художника начался творческий кризис».

ЛЕВИТАН И САВРАСОВ

Великие художники Левитан и Саврасов были большими друзьями, правда, всё время ссорились, мол, кто напишет картину гениальнее. «Я сейчас нарисую, ― говорит Левитан, ― про то, как пробуждается земля. Как она набухает, лопается и сочится!» ― «А я, ― говорит Саврасов, ― возьму и нарисую целую кучу грачей. Они топчутся по этой земле, клюют её и, извините, гадят!» ― «Ах, так, ― отвечает Левитан, ― тогда пусть эта земля умрёт! Пусть будет осень и холод, чтобы все грачи улетели к чёртовой бабушке!» Потом подумал и добавил с победоносной улыбкой: «А все деревья у меня будут золотыми! Все как увидят, так и ахнут!»

Тут Саврасову уже крыть было нечем. Он показал Левитану кулак и ушёл в трактир пить водку.

ЛЕВИТАН И АЙВАЗОВСКИЙ

Однажды пейзажист Левитан решил нарисовать бушующее море, купил целый ящик ультрамарина и потащил его домой. А навстречу ему идёт известный художник-маринист  Айвазовский. «Так, так, ― улыбается Айвазовский, ― решили, значит, себя в новом амплуа попробовать?» ― «Да не, это я так, ― заюлил Левитан. ― Хотел заборчик у дома освежить…» А про себя думает: «Вот каналья! Неужто по мне видно, что я морской пейзаж иду писать?!» ― «Да вы не стесняйтесь, ― скалится Айвазовский. ― Ежели охота, надо попробовать». ― «Да глупости это всё! ― злится Левитан. ― Не буду я!» А Айвазовский знай себе улыбается и хитро щурится, мол, я тебя насквозь вижу.

В общем, весь ящик ультрамарина Левитан ухлопал на свой дом и на забор и проклял все морские пейзажи. А Айвазовский про себя рассуждал: «И чего тут стесняться, хочешь забор красить ― крась! Не всю ведь жизнь траву да деревья рисовать».

В общем, не повезло Левитану, не судьба...

МАЛЕВИЧ

Художник Малевич любил говорить загадками, чтобы его никто не мог понять, и многих это ужасно раздражало. Пришёл к нему как-то Ленин заказать своё изображение на фоне красных полотнищ и спрашивает, мол, сколько это будет стоить. А Малевич в ответ:

― Я континуум мира! Я всё поглощаю внутрь!

Ленин разозлился и топнул ножкой:

― Вы что же это, батенька, под расстрел захотели?!

А Малевич встал на голову, и знай своё талдычит:

― Я квадратус квадратикус! Всё будет поглощено чёрной жижей фуфлобуйства!

― Ах, вот значит как! ― разъярился Ленин. ― Я тут перед ним шапку ломаю, а он мне ваньку валяет! Расстрелять немедленно!

Чуть было не расстреляли, правда, потом Ленин чаю попил и подобрел.

― Ладно, ― говорит, ― если удивишь меня своим рисунком, я тебе разрешу даже чаю с собой попить.

Малевич тогда взял и чёрный квадрат нарисовал.

― Что это? ― спросил Ленин.

― Это люк в пространстве и времени-и, ― протяжно произнёс Малевич и провёл над головой Ленина растопыренной ладонью. ― Это почкование Зла на полотне Жизни!

Ленин со злостью плюнул в сторону и швырнул чашкой об пол. И домой ушёл.

А Малевич всем рассказывал, что «Чёрный квадрат» у него сам Ленин заказал, и многие этому верили и восхищались картиной. Боялись, что расстреляют. А многие обходили картину стороной, думали, что это и вправду не картина, а люк в пространстве и времени, который может утянуть внутрь.

ЛЕВ ТОЛСТОЙ

У писателя Льва Толстого была очень вредная домохозяйка, она всегда звала его к столу, когда у того разыгрывалось воображение и он в творческом запале писал на листках, на скатерти, на стенах и даже на старинном абажуре.

― Лев Николаевич, ― кричала она из залы своим скверным голоском, ― пора обедать! А то борщичок остынет. Я вам приготовила с клёцками и с салом, как вы любите.

Толстой от обиды ломал карандаши и ручки, но не ругался, потому что все считали его интеллигентным человеком. Нахмурив брови, он садился за стол и молча ел. Потом поднимался к себе и опять рвал бумагу и швырялся чернильницей.

Однажды он не выдержал и бросил Анну Каренину под поезд, хотя собирался выдать её замуж и отправить за границу.

* * *

Однажды Лев Толстой сидел в саду и рассматривал свой большой палец на голой ноге. «Интересно, ― думал Толстой, ― а так ли велик мой палец, как велик писатель Толстой?.. Нет, ― отвечал классик сам себе, ― без меня этот палец ― ничто».

Далее писатель погрузился в глубокое раздумье: «Интересно, а моя рука что-то значит без меня или нет? Ведь она написала много великих романов!.. Нет, ничего не значит, ― опять отвечал он сам себе. ― И даже моя голова и моё туловище по-отдельности это не великий Лев Толстой!»

Мутным от печали взором обвёл Лев Толстой свой сад и не нашёл в нём ответа. «Так кто тогда великий писатель Лев Толстой?! ― мысленно вскричал классик. ― Если палец не то, нога не то, голова не то ― то, кто же тогда этот инженер человеческих душ?!»

И тут взор его упал на книгу, которая лежала на скамейке. На книге было написано «Война и мир». «Книга ― вот кто великий Лев Толстой! ― озарило писателя. ― Книге не нужны мои пальцы, голова и туловище. Книге все поклоняются, как великому писателю Толстому!»

После этого озарения Лев Толстой перестал со всеми здороваться. Ему говорят: «Здрасьте, Лев Николаевич». А он им книжицу свою под нос суёт и говорит: «Это вы не со мной сейчас поздоровались, а с моими романами, поэтому я с вами здороваться не буду!»

Люди только плечами пожимали, мол, чёрт вас гениев разберёт!..

СТАНИСЛАВСКИЙ

Станиславский поставил посреди сцены стул и спросил у актёров что это.

― Я знаю, это гора! ― крикнул низкорослый актёр.

― Нет, нет, это очень красивая женщина! ― воскликнул молоденький актёр.

― Какая женщина, ― шумел толстый актёр. ― Это спальный вагон в поезде на Чёрное море.

― А вот и не вагон, а шикарная машина для миллионера, ― возразила симпатичная актриса.

― Стоп! ― сказал Станиславский и хлопнул в ладоши. ― Что за чушь несусветная! Это же просто обыкновенный стул.

На следующий день Станиславский снова поставил посреди сцены стул и снова спросил, что это такое.

― Стул, ― ответили актёры разом.

― И только-то? ― удивился Станиславский.

― Пахнет плесенью, ― сказал низкорослый актёр. ― Потому что стоял на чердаке.

― Ну-ну, ― оживился Станиславский.

― Форма изящная у стула, ― произнесла симпатичная актриса. ― Когда-то была модной.

― Я думаю, что хлипковат, ― добавил толстый актёр. ― Я бы не сел.

― Давайте вышвырнем его из окна! ― закричал молоденький актёр.

― Правильно, дерьмо, а не стул! ― подхватил низкорослый актёр.

На третий день стул всё так же стоял на сцене, но Станиславский уже ничего не спрашивал. Актёры были в недоумении. Первым не выдержал молоденький актёр, он выскочил на сцену и плюхнулся на стул: «Вот так!» ― сказал он. Сзади к нему подкрался толстый актёр и попытался его столкнуть со стула. Молоденький актёр тут же подскочил и шлёпнул его по лысине. Низкорослый актёр подбежал сбоку и стал спихивать молоденького актёра, упёршись в него лбом. Симпатичная актриса всплеснула руками и вскочила на сцену из зала, перепрыгнув через рампу. Она принялась лупить дамской сумочкой низкорослого и толстого актёров. Со сцены слышались стоны, глухие удары и пыхтение.

Станиславский выключил свет, а затем включил через какое-то время. На сцене лежали щепки от стула и стояли раскрасневшиеся актёры.

― И в чём смысл этого урока? ― с отдышкой спросил толстый актёр.

― В том, что жизнь берёт своё, ― улыбнулся Станиславский, надел шляпу и вышел вон.

* * *

Ещё молодым режиссёр Станиславский любил прогуливаться по аллеям парка со своим любимым мопсиком и вдыхать запах осенней листвы.

«Как необыкновенно запах прелой листвы, ― восхищённо думал режиссёр, ― похож на запах театральных кулис. Ещё бы чуть-чуть добавить сюда запах перегоревших ламп, расплавленного грима и была бы полная иллюзия театра!»

А в театре, стоя за кулисами, он думал: «Чертовски запах кулис похож на запах осенней листвы. Ещё бы чуть-чуть сюда прыснуть моему мопсику, и я бы решил, что нахожусь на улице!»