18.02.2017

Развлечения

 От Алеси Бубновой ушёл муж. Виновата в этом была сама Алеся. Бракосочетание состоялось 23-го июля, и уже 24-го Алеся весила на килограмм больше, чем накануне. С каждой прожитой в счастливом браке минутой Алеся увеличивалась на миллиграммы, граммы и килограммы. Через три года совместной жизни Алеся, откормившаяся как борец сумо, достигла критической массы, и дававший клятву любить её вечно муж, нервы и терпение которого лопнули после очередной безуспешной попытки добраться туда, куда природа и инстинкты приказали ему добраться, ушёл, оставив Алесю вдвоём с матерью, приехавшей поддержать дочь в трудную минуту. Дабы спастись от отчаяния и позора, Алеся купила скакалку, чтобы соседи думали, что её личная жизнь наладилась, но единственное, чего она добилась, так это твёрдое убеждение всего дома, что семья Бубновых завела корову. Поощряемая и утешаемая родительницей, Алеся плакала, роняя слезы в тарелку с наваристым бульоном, в котором плавали домашние пельмени.

Сидя на кухне и с тоской смотря на кучевые облака, Алеся представляла себе себя такой, как грезила в мечтах. В мечтах Алеся была высокая, стройная, худая, со смотрящей в небеса грудью и задницей, выпуклой и упругой как баскетбольный мяч. Проглотив очередной пельмень, Алеся шумно допила бульон из тарелки и открыла любимый журнал. С завистью глядя на  отфотошопенных моделей общим весом тридцать пять килограмм, она вздохнула и пошла в спальню, где под кроватью, надёжно спрятанные, стояли весы, самое страшное изобретение человечества после глянцевых журналов. Безрассудно взгромоздившись на закаленное стекло и подобрав руками живот (чтобы было видно результат) Алеся с тревогой наблюдала за мигающей палочкой, которая, побегав по кругу, замерла на отметке "170".  Не сходя со стеклянного пьедестала, Алеся, отпустив живот и стеная, стала сдирать с себя халат, бигуди, обручальное кольцо и накладные ногти, но проклятая стрелка даже и не подумала сдвинуться с места.

Ругая и матеря приготовленные родительницей вкуснейшие пельмени, Алеся, не забыв прихватить по пути шоколадный батончик, с громким ревом плюхнулась на издавшую треск кровать и немного побила руками и ногами продавленный ею самой матрас. Хрустя орехами, она на секунду забыла, о чем плачет, а вспомнив, зарыдала ещё сильнее,  размазывая шоколад по круглому сытому лицу. Надо было что-то делать, причём незамедлительно, но Алеся была слишком ленива, чтобы что-то предпринимать. Вместо этого она пошла на кухню и, сделав бутерброд с сыром и варёной колбасой, чавкая и прихлебывая сладкий чай вперемежку со слезами, стала вновь листать журнал. От этого занятия её оторвал телефонный звонок. "Алло," - гнусавым после плача голосом, всхлипывая, ответила Алеся. Звонила подруга, которая нулевой размер груди компенсировала суперлордозом, находчивостью и пуш-апом. Коротко поговорив о делах насущных, подруга, надеясь на худшее, поинтересовалась как там Алесин муж, с плохо скрываемой радостью выслушала сквозь всхлипывания сорокаминутный ответ, поподдакивала, поужасалась, клятвенно заверила Алесю, что он ещё пожалеет, а затем сообщила о каком-то целителе, который и порчу снимет и жир растопит. Алесю эта тема заинтересовала крайне, и, выпросив заветный номерок, она слезно поблагодарила судьбу за такую преданную подругу. Не думая более ни минуты и торопливо прожевав котлету,  Алеся взяла телефон и, сверяясь с бумажкой набрала заветные цифры. Прижав жирной от котлеты  и обжорства ладошкой телефон к мясистому уху, Алеся ждала. Наконец в трубке что-то щелкнуло, и приятный голос произнёс "Здравствуйте!" «Здрасти! - затараторила Алеся, мне ваш номер дали, сказали сможете пом.." "Вы разговариваете с автоответчиком," - продолжил меж тем голос, - "к сожалению, я не могу вам сейчас ответить, поскольку вышел в астрал, но к пяти я вернусь и жду вас по адресу...."

От нетерпения Алеся едва не вышла из дома в тапочках. Накинув пуховик она, тяжело дыша, уже через час стояла у подъезда старой пятиэтажки.  

Дверь открыл ярко выраженный башкир. В квартире пахло благовониями, кошками, церковными свечками и щами. Закатив глаза и вытянув вперёд руку, человечек произнёс: "Ни слова!" - и Алеся замерла на пороге, большей и лучшей своей частью оставаясь в подъезде. Целитель глубоко вдохнул спертый  воздух и прошептал: "Приди....." Алеся не поняла, к кому конкретно он обращается, и на всякий случай обернулась. В подъезде никого не было, и она решила, что он обращается к ней, и довольно глупо сказала:"Э... А я уж тут.. Здрасти!" Прерванный в самом начале своей работы Целитель приоткрыл один глаз и, недовольно поджав губы, жестом пригласил гостью в квартиру. Алеся сделала шаг и оказалась в комнате, заполненной таким количеством непонятных и не подходящих друг к другу предметов, что невольно испытала иррациональный страх.  На стенах квартиры вперемежку висели иконы, карты звездного неба, гипсовые черепа непонятных животных, схема метро, сушёные цветы, фотографии чьих-то далеких предков и довольно уродливых детей, дипломы различных несуществующих учебных заведений, зеркала, цветные витражи, связки чеснока, часы без стрелок и обрамляющие портрет самого Целителя елочные гирлянды, которые, мигая, создавали эффект прямо-таки потусторонний. Посреди комнаты стоял круглый, покрытый гобеленовой скатертью стол, на котором стояли: магический шар, ваза с чьим-то прахом (это Алеся поняла по приклеенной выцветшей фотографии), школьный глобус, истыканный иголками, и маленький магнитофон, из которого доносилась непонятная мелодия, состоявшая из одной ноты и бубна. Врачеватель жестом указал на низенький, как в детском саду, стульчик с нарисованной на нем красной уточкой, и Алеся, чувствуя себя крайне неуютно, опустилась на предложенный табурет, который почти исчез в её филейной части. Целитель с восхищением и вожделением попытался охватить взглядом всю Алесю зараз, но не смог и, сфокусировавшись (на тех частях Алеси, в которых исчезла уточка) и сально улыбаясь, приглушил свет. Под монотонную музыку башкир, тряся головой и бусами, стал совершать непонятные пассы руками, что-то ловя в воздухе и бормоча, как предположила Алеся, магические заклинания. Мантра на непонятном языке убаюкивала, приятное тепло разлилось по телу, шёпот усилился, откуда-то взявшийся ветерок стал ласкать Алесе волосы, и, не в силах сопротивляться, она провалилась в какой-то странный сон. "Интересно, а зачем он мне трёт огурцом спину?" - сквозь полудрему подумала она и вдруг  её как шилом пронзила догадка - "ЭТО НЕ ОГУРЕЦ!!!!!"

Алеся, до одури любившая ушедшего от неё мужа и весившая чуть меньше двухсот килограммов, не была готова к столь близким контактам третьей степени. Она поступила так же, как и любое другое крупное животное в гневе, запертое в тесном замкнутом пространстве. Она его немного расширила. Выбросив целителя через пролом в стене (сделанную магическим шаром), Алеся запустила ему вдогонку урну с прахом, глобус и магнитофон с бубном, а сама, когда осела строительная пыль и сбитая с потолка штукатурка, с достоинством, не забыв забрать уплаченные деньги, кипя и булькая от гнева, вышла через парадную дверь. Всю дорогу до дома она злилась на подругу и вслух рассказывала встречным прохожим что она собирается сделать с обитателями республики Башкортостан. Уставшая, разочарованная и чуть было не обесчещенная маргинальным представителем братского народа   Алеся вернулась домой. Почему-то ужасно чесалась место, вызвавшее у Целителя обильное слюноотделение и восхищение. Не понимая, что происходит, Алеся с испугом нащупала какой-то твёрдый предмет почти что внутри себя. Помогая себе руками и поднатужившись, Алеся с зажмуренными от страха глазами и со звонким чпоканьем  извлекла из себя инородное тело. Вытянув руки перед собой, она осторожно открыла один глаз и вскрикнула. 

Это был стульчик с красной уточкой.