успех на стороне активных!

БЭТМЭН. Глава девятая. Полет.

       Содержимое сундка было для него сакральным. Не одну ходку сделал Иван в это жутковатое место, что бы наполнить сундук сокровищами.

Он нагнулся, и словно дорогое дитя, извлек старинную шарманку. Сдунув пыль, он отер ее рукавом и с любовью оглядел.

На передней панельке, друг напротив друга,  сидели две обезьянки в смешных турецких костюмчиках. На каждой был настоящий тряпичный тюрбан с золотой кисточкой. Вбольшом резном окошке между ними был трудно различимый пейзаж, напоминавший медицинский тест на шизофрению, только цветной. Иван не раз пытался угадать, что старался изобразить древний художник, но даже его бурного воображения не хватало.

Прижав шарманку к себе как самое дорогое на свете, он крутанул скрипучую ручку. В ответ благодарная машина нежно заквакала. Из коробки полились чудные звуки. Мелодию трудно было угадать. По первости слышался народный эпос «Степь да степь кругом...», но стоило крутануть ручку быстрее и мелодия менялась на «Боже Царя храни». На большие эксперименты Ванька не решался, хотя, явно, потенциал дьявольской машины этими двумя мелодиями не исчерповался.

Обезьянки то же без дела не сидели. И если сказ о грустной судьбе ямщика они сопровождали нервно-паралитичесиким подергиванием конечностей, то при смене репертуара норовились задрать зад и оскалить морду, а картинка в окошке менялась на подплывающую «Аврору».

Покрутив ручку еще пару минут, Ваня попытался даже подпеть древнему инструменту, но ни слухом ни голосом он не обладал, на чем решил закончить эксперимент.

Прослезившись, следующим предметом он извлек и запалил огромную стеариновую свечу, размером с бейсбольную биту. Веселый огонек создал уют, атмосфера сразу потеплела. Держа свечу обеими руками, он медленно прошел круг по площадке , озирая бесконечные сельские окресности.

Грозовые облака уже почти растянулись, кое где светили звезды. С ненавистью взглянув на вышедшую полнотелую луну, он вновь нагнулся к сундуку и извлек пару керзовых сапог. На голенищах белой несмываемой краской были нарисованы стрелы, как на табличке высокого напряжения. Кокетливо был ввыведен белым носок. Помятуя о трудностях с переобуванием, он аккуратно поставил их поодаль- решил не рисковать.

Далее на свет появилась черная вязаная лыжная маска. Недобро ухмыльнувщись, Иван стал ее натягивать. Давалось это с трудом, маска была старой и растягиваться уже не желала. Пыхтя и задыхаясь, наконец то, с щелчком, удалось вставить пухлые губы в надлежащее отвертстие. И без того выпуклая часть лица, лишенная оттока крови, быстро обрела устрашающие размеры и синюшный оттенок.Пипкой нос полностью сравнялся с поверхностью лица, а глаза удивленно вылезли из орбит, сделав его похожим на мультяшного грабителя.

Следом был извлечен и крепко обхватил голову пластиковый обруч с розовыми лохматыми ушами. От чего образ грабителя как то размылся. Сложнее всего было натянуть на тело женский топик гиганского размера, на груди которого опознавалась латинская буква “S”. Топик был ярко синим, а символическая буква – красной и олицетворяла для Вани мужество и героизм. Завершила экипировку черная плащ-палатка, полы которой были затейливо острижины полукружьми. В лунном свете предстал прообраз героя, защитника униженных и оскорбленных, хотя, с перепугу и в темноте, его можно было принять за синий боченок с розовыми ушами. Финальным аккордом стали огромные черные рукавицы. Довольный преображением, Ваня молодецки хлопнул руками по животу и погрозил кулаком кому то в пространство.

Пришло время переходить к активным действиям. Подойдя к позеленевшему от непогод колоколу, он уперся в него плечем, качнул. Над полями поплыл низкий и тягучий зук. Гордо хмыкнув и почесав за розовым ухом, он подхватил запаленную свечу  и подошел к низкому бортику, отгородившему площадку от бездны. Перегнувшись он смачно плюнул вниз и проследил результат полета .

Подтянув конец толстой пеньковой веревки,  висевшей рядом, Иванопоясаля и затянул двойной узел. Крехтя, перелез через хлипкое ограждение и встал на карнизе , на краю пропости.

Порывы ветра трепали розовые уши Ивана. Держась левой рукой за перила, вторую руку, с уже погасшей свечей , он взметнул в направлении мерзкой Луны.  

 – А на вот тебе , скопидома , - прошипел он. Оплывшая свеча удивительным образом напоминала фаллический символ, не лишенный известных анатомических подробностей. Со стороны казалось, что нечто большое и круглое с ушами с остервенением тычет фаллосом в несчастное небесное тело. Рассвирипевший в попытках оплодотворить спутник Земли, Иван отбросил отработанный эротический инструмент,  гордо вскинул голову и шагнул в пропасть.

 

Продолжение следует ....