09.09.2016

Развлечения

Вадим собрался на свидание. Как человек ответственный и хорошо родителями воспитанный он подошёл к делу со всей серьёзностью. Невзирая на неудобства (на дворе стояло лето), он облачился в строгий, плотной шерсти, великоватый ему офисный костюм фабрики «Большевичка», белую рубашку, из ворота которой торчала тоненькая Вадимина шейка, и широкий, в крупный горох, галстук. Были с вечера выстираны и утром выглажены белые парадные носки, которые очень по-мужски выглядывали из остроносых коричневых ботинок. Выдавив некстати вскочивший подростковый прыщ прямо в своё отражение, Вадим оскалился в зеркало, проверил, не осталось ли недоеденной пищи на крепких юношеских зубах, налил в ладоши одеколон, растер по свободным от одежды местам и под слёзы счастливой матери и гордого за сына отца (тайком сунувшего ему в карман презерватив) поспешил в цветочную палатку. Там он очень долго разглядывал цветы, которые должны были быть и дешевыми, и красивыми, и в большом количестве - по всем этим критериям подошли только ромашки. Зажав в ладошке завёрнутый в прошлогоднюю газету букет, Вадим почувствовал себя солдатом, у которого нет пути назад. Последний раз вдохнув прохладный и влажный кондиционированный воздух цветочной палатки, Вадим шагнул во взрослую жизнь.

По какой-то непонятной причине ромашки, как только покинули уютное ведро, сразу погрустнели и уже на подходе к фонтану, где должно было произойти свидание, совершенно размякли и свисали из зажатого кулака вялым веником. Пытаясь их оживить, Вадим сунул их в плюющиеся водяные струйки, но сделал только хуже, поскольку еле держащиеся лепестки сразу и без предупреждения отправились в плавание, оставив родной причал в виде жалких веточек в руке Вадима. В панике оглянувшись по сторонам, Вадим увидел кладбище, вход в который охраняли пьяные попрошайки и милиционеры, ревностно следившие за тем, чтоб никто на нарушал порядок бесплатно. В другой раз Вадим обошёл бы этих приятных во всех отношениях людей стороной, но не сегодня. Растоптав алкогольные надежды и картонные коробки с положенными в них для привлечения сердобольных людей медяками, Вадим ворвался на территорию кладбища и устремился к свежей могиле с грандиозным постаментом, где в мраморе было выбито благородное лицо какого-то бравого вояки. Проваливаясь по колено в свежевспаханный глинозём, юноша схватил пышнобогатый свежий букет, кем-то заботливо вставленный в банку с водой. Сунув взамен свой вялый кустик и стряхивая с остроносых ботинок комья кладбищенской земли, Вадим побежал обратно к фонтану, по пути сорвав ветку лапника с похоронного венка (для свежести дыхания).

Ещё издалека он увидел свою любовь, горестно вздыхающую и поглядывавшую на часы. Пережевывая острые зеленые иголки, оставляя за собой влажные чернозёмные следы и держа букет перед собой как олимпийский факел, Вадим резвой спортивной ходьбой потопал к будущей хранительнице домашнего очага. Издалека заприметив факелоносца, «хранительница» радостно улыбнулась... и постепенно радость на её лице сменилась на удивление, затем недоумение, а затем изначальная адресованная Вадиму положительная эмоция преобразилась в совершенно противоположное чувство, которое заставило в принципе милое лицо будущей невесты состроить гримасу такого омерзения, что Вадим даже растерялся. Выплюнув недоеденную ёлку и подышав для верности себе в ладошку, Вадим пригладил торчащие в разные стороны волосы и, волнуясь, подошёл поближе, и со словами "это тебе" торжественно вручил пышный букет будущей невесте. Она взяла цветы, как-то странно на них посмотрела, потом посмотрела в сторону кладбища, потом на Вадима, потом на его ботинки и на цветы и снова на Вадима.

- У тебя что-то сзади прицепилось. - сказала она.

Вадим обернулся и увидел тянущуюся за ним от самого кладбища длинную чёрную с красным траурную ленту с золотым тиснением "от безутешных родственников", прилипшую к правой подошве и волочившуюся за ним. Водим понял, что это провал. "Эээ," - проговорил он, но больше ничего сказать не успел, все шесть цветов оказались у него во рту цветущей стороной. Сделав контрольный выстрел сумочкой в голову, теперь уже бывшая невеста покинула место событий.

Вадим остался стоять один на площади, в окружении воркующих голубей, с похоронным букетом во рту, траурной лентой на ботинке и одиноким презервативом в кармане. Унылые и нестройные звуки духового оркестра, доносившиеся с разграбленного Вадимом кладбища, словно проводили мечты Вадима в последний путь. Подёргав ногой в такт «цум дарай дарай дам", Вадим отлепил послание любящих родственников, извлёк ими же возложенные, временно находившиеся в его рту цветы, стыренные в момент любовного умопомешательства, и, расшвыривая в стороны атрибуты советской загробной жизни, на ходу сдирая в крупный горох галстук, побрел домой.

Закрывшись в ванной, Вадим уселся на резиновый коврик и стал напряжённо ни о чем не думать. Нащупав в кармане презерватив, он извлёк его на свет. Лёжа на раскрытой ладони, ненужное более средство контрацепции словно издевалось над Вадимом, сверкая блестящей оберткой, складки которой от долгого лежания в кармане были похожи на издевательскую улыбку, Разорвав насмехающуюся над ним упаковку, Вадим достал скользкое резиновое колечко и мстительно натянул его на кран. Влив туда три литра воды и свою тоску, Вадим завязал узелок и побежал в свою комнату. Когда взорвавшаяся на асфальте водяная бомба окатила ничего не подозревающих, копошащихся внизу людей с головы до пят, Вадим по-детсадовски спрятался в своей комнате, где радостно и удовлетворенно засмеялся.